Торак вздрогнул и проснулся, хотя спать, вообще-то, не собирался.
Костер почти догорел. Свернувшись клубком в хрупкой раковине исходившего от угольев света, Торак вглядывался в грозную тьму Леса. Но так ничего и не разглядел. И слышно тоже ничего не было. А что, если зверь вернулся? Что, если он следит за ним из темноты своими горящими глазами убийцы?
Торак замерз, внутри была какая-то странная пустота. Он понимал, что надо поесть, что у него болит рука, что глаза щиплет от усталости и бессонной ночи, но все это, в общем, было ему безразлично. Всю ночь он прятался под развалинами шалаша, сделанного из еловых лап, и бессильно смотрел, как его отец истекает кровью.

Torak woke with a jolt from a sleep he’d never meant to have.
The fire had burned low. He crouched in the fragile shell of light and peered into the looming blackness of the forest. He couldn’t see anything. Couldn’t hear anything. Had it come back? Was it out there now, watching him with its hot, murderous eyes?
He felt hollow and cold. He knew that he badly needed food, and that his arm hurt, and his eyes were scratchy with tiredness, but he couldn’t really feel it. All night he’d guarded the wreck of the spruce bough shelter, and watched his father bleed.