Максим удивленно покачал головой. И решил немного нахулиганить. Нет, ну а что? Ходят тут такие важные, словно цапли по болоту…
- Останови, - произнес он чеху, продублировав приказ жестом.
Автомобиль плавно встал, благо, что скорость была копеечной. Чуть быстрее пешехода.
- Лев Евгеньевич, - обратился к нему поручик. – Видите вот эту благообразную пару? Спросите у них, может ли в городе где встать на постой батальон русской пехоты?
Хоботов, удивленно повел бровью, но, совладав с собой, перевел.
Завязался диалог.
Не моргнув и глазом Максим заявил прохожим, что он квартирмейстер, ищущий возможности разместить наступающие русские части.
- Наступающие? – Немного удивился обыватель.

- Да, - кивнул Максим. Хоботов же продолжал переводить с отсутствующим видом. – К нам подошли подкрепления из Польши. Корпус генерала Франсуа разбит и уже через два-три дня русские полки будут в этих краях. Сами понимаете – издержки тяжелых боев. Нужно привести в порядок обозы, похоронить убитых, определить в лазареты раненых. Это время…

Обыватель оказался довольно толковым мужчиной и, не выдавая своего волнения, дал весьма ценные советы. К кому обратиться. Где посмотреть. Безусловно, не забыв в этом коммерчески значимом деле своих знакомых и родственников.

- А вы молодец, Лев Евгеньевич, - громко произнес Максим Хоботову, когда они закончили и поехали дальше. Разговаривать через фанерную кабину было сложно, но можно. Приходилось скорее перекрикиваться, чем переговариваться. – Я думал, что начнете возмущаться.

- Врать – постыдно, - веско ответил мрачный прапорщик.

- Но вы поняли, для чего я это говорил?

- Да чего тут понимать? Через час уже весь город будет знать о том, что тут скоро придут русские. А к вечеру – и вся округа. Но врать все равно – скверно.

- Это не ложь! Это военная хитрость! – Возразил Максим. – Представляете, что начнет твориться в штабе корпуса, когда до них дойдут эти слухи? А в штабе армии? Хо-хо!

- Но мы ведь отступаем!

- Вот именно! Это когнитивный диссонанс мой друг или разрыв шаблона мышления, если говорить попроще. Суть – удивление. Прямо по старинному учебнику военных хитростей одного древнего мудреца Сунь-Дзы. Впрочем, Суворов Александр Васильевич тоже не брезговал пользоваться этим нехитрым приемом…
Полковник же отмалчивался, погруженный в свои мысли. Ведь поручик опять, опять использовал слишком сложное и не профильное для обычного пехотного поручика словечко. Да к месту. Да так, что для него оно вроде как обыденно. А он, полковник, и слышать не слышал.

Annotation

Второй том альт-исторической саги «Никто кроме нас». Корабельная группа Карпенко-Одинцова завершила свой рейд по японским орским коммуникациям стоит на пороге грандиозных событий. Впереди Порт-Артурский канкан, шоу которое благодарные зрители запомнят надолго. Подвиги надо совершать тогда, когда на тебя смотрит начальство. Итак, музыканты прибыли – танец начинается.

Опали водяные столбы, ветер снес назад дым от взрывов, и стало видно, что Гаранян не ошибся. Три огромные дыры в борту; из одной валил густой дым, разгорающегося в угольной яме пожара. Первая труба завалилась на бок и держится на честном слове, удушливый угольный дым волнами ползет по палубе. Также сильный пожар в корме, сверкает подобно бенгальскому огню – похоже, загорелись картузы первых выстрелов, сложенные у кормового орудия главного калибра. Скорее всего, были и еще попадания просто не столь заметные.
– Вторая! – выкрикивает Гаранян, и снова орудия на десять секунд превращают весь мир вокруг в сплошной грохот и пламя.
Жадно всматриваюсь через бинокль в силуэт японского крейсера. Мне кажется, или он, все-таки кренится на левый борт? Не знаю, а вот пожар в угольной яме явно разгорается и через пробоину уже не только валит дым, но и выбиваются ревущие языки пламени. Как и пожар в корме. Истекли положенные секунды, и цель снова накрыло стеной разрывов. Что это? Над злосчастным японским крейсером поднимается огромное грязно-серое облако перемешанного с дымом пара. Крен на левый борт уже заметен невооруженным глазом и продолжает нарастать, кроме того, этот «Иосино» замедляет ход и садится носом. Значит, есть еще парочка (или больше) немалых подводных пробоин, куда сейчас десятками тонн вливается забортная вода. Нет, точно не жилец… Отдаю команду:
– Гаранян, четвертая дробь, перенос огня на третью.
До третьей еще далековато, до рубежа открытия огня больше минуты, поэтому жадно всматриваюсь в заваливающийся на борт вражеский крейсер. Его крен уже закритический, и спасти его не теперь не сможет и сам господь Бог. Кроме того, под воду ушли практически все пробоины левого борта, пламя и дым пожара сменились столбом густого пара. Еще немного – и, потеряв остойчивость, «Иосино» переворачивается кверху днищем, подобно большой снулой рыбе. А мы уже накатываемся на следующего «клиента». По схеме это должен быть крейсер «Такасаго». Там уже заметили конфуз, постигший подельника и явно забегали, засуетились. Куда–то, примерно в нашу сторону, даже бухнула кормовая восьмидюймовка. Недолет кабельтовых двадцать пять, да и точность прицеливания оставляет желать лучшего. Но время его существования в этом мире уже истекло. «Трибуц» и «Быстрый» пересекли невидимую черту, и снова заговорила наша артиллерия. Конец японского крейсера был быстрым и ужасным – в районе кормовой восьмидюймовки, на десятки метров вверх, ударил радужный фонтан кордитного пламени. Именно так в нашей истории в мае сорок первого погиб британский линейный крейсер «Худ».

Авантюрист, мошенник и карточный катала, Александр Говоров волей случая оказывается в теле капитана российской лейб-гвардии, барона фон Нотбека, следующего в Константинополь с тайной миссией. На дворе смутное и страшное для России время, идет 1920 год, войска Белого движения под натиском Красной армии отступают на всех фронтах. Какой путь выберет для себя бывший криминальный авторитет? Постарается воспользоваться случаем и исправить ошибки прошлого, либо опять встанет на скользкую дорожку? Но не всё так однозначно